Когда родители решают не отправлять детей в школу, а учить их дома, они нередко слышат от окружающих: “Вы лишаете ребенка общения со сверстниками, а оно необходимо”. Это же возражение выдвигают тем, кто пытается создавать альтернативные школы без жесткого деления на классы. Аргументированно ответить на этот довод поможет статья Дана Лессери “Порочная классификация детей по возрасту”, опубликованная несколько лет назад в книге חינוך ביתי באופן טבעי. На русский язык эту статью перевела Керен Фишзон.
“Никто не переживает, если человек, вместо того, чтобы покинуть этот мир в 90 лет, покидает его в 96, — пишет Лесери. — Так или иначе, он дожил до седин. Ведь есть люди, которые умирают на двадцать лет раньше, но и в этом случае мало кто считает, их кончину преждевременной. И если человек, который, в конце концов, умрет в 96 лет, начнет развиваться на три года позже, чем тот, кто умрет в 90, у него в любом случае будет на три года больше.
Так почему же мы так волнуемся, если ребенок начинает развиваться чуть позже? Что, если он пойдет в первый класс не в шесть, а в девять лет? Почему мы содрогаемся при самой этой мысли?
Причина проста. Устаревшие взгляды, шаблоны мышления, культурное промывание мозгов. Они вгоняют человека в депрессию, куда более глубокую, чем мы можем себе представить. Моя задача – вскрыть корни этого явления в надежде снять шоры с умов и сердец людей”.
Кому нужны возрастные группы
Принято считать, что место шестилетнего ребенка — среди детей, которым тоже шесть лет. Только такой вариант детского общения и взаимодействия представляется нам естественным, как выясняется, просто в силу привычки. Лессери приводит такой пример:
“Пределы готовности детей к чтению и письму это четыре-пять лет у тех, кто созревает рано, и 12 у тех, кто поздно. Это означает, что, без особого давления, некоторые дети, начнут читать в пять лет, а некоторые в 12. То есть, средний возраст готовности к чтению это восемь лет. Следует ли из этого, что ребенок, который развивается медленнее, менее умен, менее талантлив, будет меньше читать, и его взрослая жизнь сложится хуже?
Нет, вовсе нет. Это говорит лишь о том, что в этой области он созревает медленнее. Почему? Потому что он устроен иначе. Между прочим, он созрел быстро в других областях. И если даже нет, тот факт, что он развивается медленнее, ничего не говорит о высотах, которых он достигнет впоследствии. Это не говорит о том, что он в принципе менее талантлив, или о каких-то свойствах его личности, а говорит лишь о его темпах. И вполне возможно, именно те, кто развивается медленнее, в итоге продвигаются дальше”.
Продолжая эту мысль, он подчеркивает, что его наблюдение, касающееся неравномерного развития, справедливо для всех сфер. Есть дети, которые начинают интересоваться, например. физикой, к 15 годам. Только тогда они начинают задавать вопросы, которыми какой-то другой ребенок изводил окружающих в восемь лет. Вполне может случиться так, что наш 15-летний очень любит физику, и когда ему будет 25, его познания в этой области будут глубоки и обширны. Вовсе не потому, что он занимался систематически, как того требовала школьная программа, а просто в силу того, что он созрел и оказался талантливым. Если в 15-летнем возрасте сравнивать его с ровесниками, вполне может оказаться, что в тот момент он не так умен, как они. Только стоит ли труда сравнивать?
Лесери пишет:
“Сравнительно позднее интеллектуальное созревание не свидетельствует ни о степени одаренности, ни о природных склонностях. Есть дети, у которых проявятся склонности к математике и большая любовь к ней, если им позволят созреть позже по отношению к ровесникам.
Но такого, конечно, не может быть в нашем мире, где сравнивают все и всех. Тот, кто имеет природную склонность к физике, но созрел медленнее относительно ровесников, быстро поймет, что он не умный, бездарный и вообще ненавидит физику. У ребенка, который мог бы принести пользу себе и другим в области физики, возникает стойкое неприятие, препятствующее его дальнейшему развитию в этой области. Он раздавлен рамками одновозрастной теории и видит себя на нижней границе: тупица, слабоумный, с некоторыми отклонениями от нормы. Любой тест на IQ подтвердит эту точку зрения, потому что всегда говорит о возможностях в связи с возрастом. Понятно, что если бы взрослый человек проходил тест на IQ, предназначенный для семилетнего ребенка, его признали бы гением”.
Что значит “рано”, что значит “поздно”?
Исходя из неверного предположения, что все должны развиваться одинаково, люди, оценивающие детей, вешают на тех, кто развивается в другом темпе, ярлык “глупый”. Вот это и есть глупость, глупость взрослых, которая стоит здоровья многим детям.
“Нередко ко мне приходят родители, которые рассказывают, что, хотя их детям тяжело в школе, однако сделанные исследования показывают наличие у детей всевозможных талантов значительно выше среднего уровня. В душе я смеюсь", — пишет Лесери..
Люди не понимают, о чем говорят. В 99% случаев результаты всевозможных экзаменов будут либо выше, либо ниже среднего уровня. То есть только единицы будут “в порядке”, попадут в середину, где положено быть “правильным”, “нормальным” детям. Все остальные будут “не в порядке”, отклонившись в ту или иную сторону. Каждый может показать, что он в чем-то особенный. И даже те, кого определяют как попадающих в рамки, могут оказаться особенными лишь в этом.
Лесери предлагает поставить эксперимент. Что произойдет, если мы подделаем удостоверение личности девятилетнего ребенка и напишем, что ему шесть лет. Тогда он пойдет в первый класс в девять лет, в армию – в 21 год, в университет – в 24, и так далее.
Лесери предполагает, что вероятность успешности такого человека очень велика. Он будет сдавать экзамены лучше своих соучеников, его IQ будет высоким, он будет получать хорошие оценки и так далее.
“Что принципиально важное он потерял? — задается вопросом Лесери. — Он начал свою жизнь с опозданием? У него будет меньше времени на получение удовольствия от взрослой жизни? А может быть, именно благодаря этому благополучному детству он проживет на 10 лет дольше. Каков вывод? Нужно подделать удостоверения личности всем детям. Или просто отменить их? Прекратить заниматься вопросами возраста? Прекратить классифицировать людей в соответствии с возрастом? Выйти за рамки шаблонов и стереотипов? Эти стереотипы – разновидность расизма или один из краеугольных камней, на которых держится этот расизм”.
Какая компания действительно хороша?
Специалисты по детскому развитию безапелляционно утверждают, что нормальный восьмилетний ребенок должен играть с детьми своего возраста и находиться в их обществе. Они называют это — и только это — естественным и здоровым. Теперь представим себе человека, которому 34 года? Кому-то покажется странным то, что у него есть друзья, которые и моложе, и старше, чем он? Что у него вообще нет друзей, которым, как и ему, 34 года? Кто-нибудь скажет, что 34-летний человек должен вращаться в обществе 34-летних во имя его здоровья? Нет. Он нуждается в людях, с которыми ему есть о чем говорить, которые могут понять его, так же как он – их. Они могут быть партнерами. И все это гораздо важнее возраста.
Лесери пишет:
“Я хочу обозначить следующий психологический закон. Чем сильнее выражена индивидуальность человека (он верен себе, соединен со своими желаниями и так далее), тем большей будет разница в возрасте между его друзьями, так как он ищет и находит единомышленников. Внутренние качества, связанные с характером, личностью, ему важнее, чем возраст. Чем ординарнее человек, тем больше у него будет друзей его возраста. Он не станет трудиться, ища друзей, которые ему действительно подходят.
Обратный закон (тоже верный). Если хочешь превратить людей в посредственностей, запихни их в среду людей одного возраста”.
Манипулирование мыслями
Чтобы превратить людей в посредственностей, которыми легко управлять, надо всего лишь научить их чувствовать свою общность с людьми определенного возраста, а не с обладателями определенного набора личностных качеств. Пусть они ощущают себя частью массы, группы, у которой нет других характеристик кроме возрастных. Сторонний наблюдатель зачастую обращает внимание прежде всего на возраст, и если человек поддается этому взгляду, то и сам он не будет идентифицировать себя как физика, математика, философа, поэта или музыканта Он будет считать себя исключительно человеком 14 лет, как будто это действительно важно.
А если человеку 14 лет, то и вести себя он должен как 14-летний, — пишет Лесери.
“Когда подростку задают вопрос “кто ты”, он обычно называет свой возраст. Это — точка отсчета. Лишь единицы причисляют себя к группам любителей плавания, любителей книг, любителей музыки”.
Глупый возраст, трудный возраст — типеш эсре
Ребенок становится подростком, и родители, столкнувшись с проявлениями непростого характера, привычно вздыхают — переходный возраст.
“Только не говорите, что все 14-летние ведут себя одинаково, потому что находятся на определенном этапе жизни, — предупреждает Лесери. — Не говорите, что есть особый глупый возраст. Его не существует. Это изобретение современной психологии, которая целиком основана на вере в классификации.
“Глупый возраст” придумала школа, принудительно собирающая 30 детей одного возраста в одном классе. Вся психология XX века исходила из первоначального предположения, что естественное место ребенка в школе. На основе этой действительности, поскольку другой действительности психологи не знали, они создали теорию развития. На основе предположения, что люди одного возраста должны быть одинаковыми и по другим критериям, они создали свою систему классификации”.
Никто не спорит с тем, что на пути развития все люди проходят одинаковые этапы. Существуют границы между грудничком, малышом, ребенком, подростком, молодым человеком, взрослым и стариком. Мы представляем себе особенности, свойственные каждой из этих категорий. Но Лесери считает важным напомнить, что порой 40-летний человек ведет и ощущает себя как молодой парень. И наоборот, молодой человек 25 лет может причислять себя к категории взрослых.
“В любом случае, — пишет он, — это определение общее, а не дихотомическое. Речь идет не о том, что человек меняет возраст и переходит из одной категории в другую. Это связано с естественным созреванием и происходит ступенчато. И в любом случае, эти категории говорят о чем-то очень общем и не обязывающем.
Если вы видите человека, которому 14 лет, и говорите “это возраст”, знайте, что это не возраст. Это последствия классификации его подделанного удостоверения личности, которая выросла из жесткого шаблона одновозрастной системы, сопровождавшего человека с рождения”.
Психологи говорят: подростки заняты самоидентификацией, и это занятие характерно для данной возрастной группы. Лесери возражает: “Покажите мне группу людей любого возраста, которые не заняты самоидентификацией”.
Конечно, есть вопросы, которые назревают у человека раньше, и вопросы, возникающие чуть позже. Но 15-летний, которого не классифицировали по возрасту, легко может найти общий язык с 25-летним.
Что у них общего?
Как люди разных возрастов находят общий язык? Их связь может быть не очень глубокой, это нормально. Люди как-то связаны с коллегами, с соучениками, они находят интересующие темы или просто любят проводить время вместе. Принципиальных препятствий для этого нет, мешает только разделение по возрасту, привычка и искусственное навязывание возрастной классификации.
Связь между людьми может быть и серьезнее, продолжает Лесери. “Они могут любить одни и те же вещи, чувствовать одинаково, возможно, у них одинаково работает воображение, а может быть, им есть о чем поспорить. И они могут стать задушевными друзьями. Разница в возрасте между ними не имеет никакого отношения к их связи.
Это может быть не беспричинная и не задушевная связь, о которой мы только что говорили, а нечто среднее, потому что 15-летний не созрел до уровня 25-летнего в плане воображения. И тем не менее, тот факт, что он не дорос, не препятствует их дружбе, однако в случае квалификации по возрасту такая дружба обречена”.
Непреодолимые границы
Граница между классификацией детей по возрасту и восприятием жизни, предложенным самой жизнью, непреодолима, предупреждает Лесери. Ребенок, выросший в рамках навязанной ему возрастной классификации, понимает, что существует направление – единственное, понятное, правильное и нормативное.
Лесери сравнивает такого человека с продуктом на конвейере: “Он знает, что должен пройти дорогу поэтапно, и на каждом возрастном этапе с ним должны произойти правильные события. А если нет, то это признак проблемности”.
“Понятно, что в 12 лет мы переходим из начальной школы в среднюю, из средней школы идем в старшие классы, после этого армия, после армии университет или что-то еще, — продолжает он. — Это правильный маршрут. Вся жизнь вносится в маршрутный лист, и огромное пространство, которое находится за пределами этого маршрута, остается неведомым, пустым и страшным. В этом маршрутном листе со всей ясностью видно, откуда ты выходишь и куда хочешь прийти. Ты отправляешься из первого класса и приходишь во второй класс. Дети привыкают думать о себе в таких категориях.
Позже, когда они выходят на открытое пространство настоящей жизни, они чувствуют себя абсолютно потерянными и спешат найти другой маршрут, похожий на школьный. Они возвращаются в университет или добровольно вписывают себя в другие рамки, в которых становятся наемными работниками и продвигаются со ступени на ступень по карьерной лестнице. Теперь им все понятно. Они чувствуют, что теперь у них все в порядке, понимают, откуда они начали свой путь и куда они должны прийти. И если двигаться равномерно и систематично, то в один прекрасный день станешь директором”.
Люди, которые относятся к жизни как к маршрутному листу, будут подавлять все, что не вписывается в эту систему, и прежде всего – своих детей, предупреждает он.
Люди познаются в сравнении?
Между классификацией по возрасту и склонностью к сравнению существует глубинная связь, считает Лесери. Чтобы определить свое место в мире, человек смотрит на других. На уровне родителей это начинается уже с младенцами. Вот как описывает это Лесери:
“Ой, какой симпатичный малыш! Сколько ему?” “Год”. “Что? И он уже так хорошо ходит?” “Да, он уже с 11 месяцев ходит. А сколько твоему?” “Полтора года”. “И он еще не ходит? А мой в этом возрасте уже разговаривал”.
Кому не знакомы такие сравнения? Они продолжаются у детей, которые хотят знать, сколько лет другу. “А я старше тебя на три месяца!” И доходит до грустной кульминации, когда все ученики 6-го класса соревнуются за лучшую оценку по математике. Это печально. Ребенок, которому всего 10 лет, видит себя членом группы, вливающейся в какое-то огромное шествие других 10-летних детей, не имеющих между собой ничего общего. И тем не менее, он должен быть среди них, чтобы оценить себя.
На самом деле, у них есть общий момент, который с годами становится все сильнее и сильнее. Все они находятся внутри одной проблемы, в одном капкане. И что же удивительного в том, что все они создают общую культуру? Культуру, которая впоследствии вырастает в культуру “типеш эсре”. Результат – внутренняя пустота, отсутствие адекватной самооценки и самоуважения”.
Для удобства маркетологов
Очевидно, что культура, выстроенная вокруг потребления, нежизнеспособна без этой классификации. Обслуживать и обеспечивать товарами классифицированные массы людей проще. А как их еще делить на группы: По цвету глаз?
Кроме того, пишет Лесери, идея деления по возрасту допускает мобильность, обеспечивающую сохранение раз и навсегда заданных рамок.
“Неоспоримый факт: тебе 10 лет, в будущем году ты перейдешь в следующий класс, и тебе будет 11. Это позволяет пренебрегать 9-летними и не сопротивляться самой системе классификации. И если есть шанс подняться по общественной лестнице, ты не просишь изменить эту лестницу, иначе как тебе подниматься?”
Девочке 15 лет, и она не ходит в школу. Окружающие в панике, психологи бьют тревогу. С кем она будет? Как пойдет ее личностное развитие? Она должна находиться в группе подруг того же возраста, которые могут участвовать в развитии вместе с ней. Это неестественно, быть одной.
Парню 21 год, он завершил службу в армии, где теперь он найдет себе друзей? Не пострадает ли его развитие, если он их не найдет? Не будет ли он одиноким? Ведь он не хочет постоянно сидеть дома один?
“В чем разница? — спрашивает Лесери. — Перед 15-летней, которая не ходит в школу, и 21-летним стоит одна и та же проблема. И та же самая проблема стоит перед 30-летним, 35-летним и 50-летним.
Как я нахожу компанию? Не просто общество, которое будет фоном моего существования, а людей моего типа? Как я нахожу свой настоящий круг? Это не простая проблема, и у нее нет простого решения ни в каком возрасте. Раньше достаточно было пойти к колодцу, в центр деревни, чтобы встретить людей. Сегодня у нас нет такого “естественного” места. Человек запирает свои двери, и если тебе не понадобилось чуть-чуть сахара, есть шанс, что ты никогда не познакомишься со своим соседом.
Несмотря на то, что это принципиальная проблема, существующая в нашей культуре во всех возрастах, мы, тем не менее, волнуемся, когда думаем о девочке пятнадцати лет без подруг. И намного меньше волнуемся, когда думаем о человеке, которому 35. Почему? Разве 35-летний, когда он один, менее одинок? Разве Всевышний сжалится только над детьми из детского сада и не сжалится над взрослыми? Нет. Это часть классификации, засевшей у нас в голове, и неестественного мышления, которое утверждает, что естественное место 15-летнего среди 15-летних. Это неправда”.
О пользе одиночества
Если одиночество это личный выбор человека, оно полезно. Точно так же полезно быть в обществе других людей, если ты так выбрал. И безусловно вредно быть в обществе, когда ты нуждаешься в одиночестве. Если же это неподходящее общество, возникает проблема. Проблема травли. Проблема игнорирования. Проблема агрессивности, характерная для нашей культуры и не получающая решения в рамках классификации по возрасту. Агрессивность возникает как ответ на насилие, а успешные попытки запихнуть человека в одновозрастное сообщество это не что иное как проявление насилия.
Что предлагает Лесери?
“Предпочтительнее, чтобы 15-летняя девочка уже сейчас начала заботиться о своем окружении, применяя творческий подход. И мы поможем ей вместо того, чтобы отодвигать эту проблему до того времени, когда ей будет 21 или 35. Есть два умения, которые необходимо освоить. Первое — это научиться уравновешивать нашу потребность в людях: знать, когда быть одному, когда искать хорошего друга и когда пойти в компанию, чтобы побыть в обществе. Это не то, чему можно научиться, если ты постоянно обязана находиться в окружении людей одного возраста без всякого выбора.
Второе – это умение находить людей. Нам понятно, что 15-летняя девочка во имя своего душевного здоровья не должна находиться в обществе тридцати людей одного возраста. Но, может быть, она нуждается в одной-двух близких подругах, которые совсем не обязательно ее ровесницы. И, возможно, она нуждается в месте, подразумевающем встречи с более широкой группой людей, к которой она, может быть, чувствует принадлежность. Месте, куда она может прийти по выбору, тогда, когда захочет”.
Школьная реальность тормозит и подавляет эти два важнейших элемента обучения. И если девочка не научится этому в 15-летнем возрасте, ей придется учиться в 21 год. Но к этому времени она уже приобрела дурную привычку мышления в рамках навязанной классификации. Велика вероятность того, что она будет уклоняться от такого обучения и не сможет найти свою дорогу в открытом жизненном пространстве. Она воспроизведет культуру классификации для себя и своих детей. Возможно, в 40 лет она очнется и почувствует, что что-то тут не в порядке. А может быть, это не произойдет никогда.
Лесери делает вывод:
“Жизнь большая, она слишком велика для того, чтобы квалифицировать ее каким-либо способом. Нужно учиться освобождаться как культура и как личность. Мы не будем думать, что естественно и желательно в принудительном порядке проводить свое время с 30 людьми одного возраста.
Мы развиваемся каждый в своем темпе, каждый в своем качестве, каждый со своими склонностями. Для каждого в жизни есть место. Мы продолжаем созревать и развиваться всю жизнь. Все меняется. В расцветающей культуре, как я себе ее представляю, люди находятся друг с другом исключительно в силу своего выбора, без связи с возрастом. У людей есть широкое понимание, а не стереотипы жизни. Они ни в каком возрасте не испытывают потребность делать что-либо в силу возраста. Они осознают свою личность не массовой. Это же они ценят и в других. У них есть мужество быть личностью”.
© "Маген Мишпаха" все права защищены.
Наталья Хмелик
06.10.2017