Одиночество - это психологическое явление, выражающееся в неудовлетворенности человека количеством или качеством его социальных связей и характеризующееся осознанием, чувствами и ощущениями отличия от других, отсутствия принадлежности к социуму, отчуждения, неприятия и чувства собственной неполноценности (Goossens, 2018; Perlman & Peplau, 1998).
Принято различать одиночество и социальную изоляцию; если социальная изоляция относится к количеству объективных социальных связей, в которые вовлечен человек, то одиночество отражает его субъективные переживания по отношению к этим социальным связям и степень, в которой они удовлетворяют его эмоциональные потребности, связанные с доверием, близостью, любовью, безопасностью и принятием (Masi, Chen, Hawkley and Cacioppo, 2011). Следовательно, человек может чувствовать себя одиноким, даже когда кажется, что он вовлечен в большое количество социальных связей и социальной деятельности, или наоборот, чувствовать себя социально удовлетворенным даже при ограниченном количестве социальных связей (Ernst & Cacioppo, 1999).
Исследования сообщают, что в последние десятилетия в западном мире наблюдается значительный рост одиночества, и некоторые даже называют это «чумой современности» (см., например: Killeen, 1988). Victor & Yang (2012) обнаружили, что показатели одиночества распределены по U-образной форме среди населения Великобритании в целом, причем двумя возрастными группами с самыми высокими показателями одиночества являются молодые люди до 25 лет и пожилые старше 65 лет. Исследования показывают, что 80% подростков время от времени испытывают чувство одиночества, и почти треть из них сообщают о постоянном и болезненном чувстве одиночества (Hawkley & Cacioppo, 2010). Ощущение одиночества также распространено среди детей, хотя и реже; проведенный обзор показывает, что 12% детей 1-го класса и 8,4% детей 3-6 классов сообщают о чувстве одиночества (Masi et al., 2011). Дополнительные исследования показывают еще более высокие цифры; например, Stoeckli (2009) обнаружил, что около 38% детей в 3-6 классах сообщают, что они испытывали одиночество в школе, а Galanaki (2004) предполагает, что около двух третей детей испытывают одиночество в то или иное время. Общая картина, складывающаяся из этих исследований, показывает, что одиночество является частью повседневного существования многих молодых людей и детей как внутри школьных стен, так и за их пределами (Betts & Bicknell, 2011).
Особенно уязвимы перед продолжительным одиночеством дети и подростки, принадлежащие к маргинализированным группам населения, в том числе дети и подростки из бедных семей (Perlman & Peplau, 1998), с ограниченными возможностями (Bauminger & Kasari, 2000; Gilmore & Cuskelly, 2014; Papoutsaki). , Gena & Kalyva, 2013 г.), иммигранты и малообеспеченные этнические группы (Arzi and Sabeg, 2020 г.); (British Red Cross and Co-op Foundation ) и ЛГБТ (Bond, 2011 г.). Исследования показывают, что высокий уровень одиночества среди детей и подростков из этих групп населения является результатом сочетания структурных, социальных и культурных барьеров, таких как малодоступность общественных услуг и общественного транспорта, языковые трудности, нехватка ресурсов, дискриминация и предубеждения по отношению к ним (см., например: Arzi and Sabeg, 2020; Zakash, Jaraisy and Shroyer, 2014; (Papoutsaki, et.al. 2013). Эта обширная система барьеров изолирует молодых и пожилых людей из данных групп населения и ограничивает их возможности участия в общественной жизни и создания социальных отношений, которые позволили бы им избежать одиночества. Более того, дети и подростки из этих групп населения часто воспринимаются своими сверстниками как «другие» и «слабые» и в результате становятся объектом издевательств, преследований и бойкотов (Bond, 2011; British Red Cross and Co-op Foundation).
Обширное исследование, проведенное британской организацией Co-op Foundation об одиночестве молодых людей с их точки зрения, выявило, что, хотя большинство из них признают одиночество распространенной в их возрасте проблемой, многие из них считают, что общество относится к ней недостаточно серьезно. Исследование также показало, что только 9% молодых людей чувствуют себя комфортно, обсуждая свое одиночество со своими знакомыми и членами семьи, и еще меньше решаются обратиться за помощью по этому вопросу. Другое исследование, проведенное этой же организацией в сотрудничестве с Британским Красным Крестом, показывает, что молодые люди, принадлежащие к неблагополучным группам меньшинств, как правило, еще меньше делятся своим бедственным положением с другими, и это связано с боязнью реакции окружающих и стигматизации. Таким образом, эти исследования показывают, что, несмотря на возрастающие масштабы проблемы одиночества, она в значительной степени замалчивается в современном обществе.
Причины одиночества в среде детей и молодежи
В психологической литературе одиночество рассматривается как неотъемлемая часть человеческого опыта, роль которого заключается в том, чтобы мотивировать нас на инициирование социальных взаимодействий и развитие социальных навыков (Goossens, 2018). Подобно другим биологическим механизмам, таким как голод, жажда и боль, чувство одиночества также служит внутренним сигналом, который активирует поведение, способствующее нашему выживанию: точно так же, как голод заставляет нас искать пищу, а боль заставляет нас избегать болезненного раздражителя, чувство одиночества одиночества побуждает нас искать социальные взаимодействия, которые необходимы для нашего благополучия, и избегать социальных взаимодействий, которых недостаточно (Masi et al, 2011).
В то же время история отношений, характеризующаяся недоступностью и неспособностью удовлетворить наши потребности, может направить нас к действиям в прямо противоположном направлении, заставляя нас избегать социальных взаимодействий. Этот механизм может в конечном итоге привести к хронической уязвимости к одиночеству (Berlin, Cassidy & Belsky, 1995). Потенциально опасные социальные ситуации, например, возможность социального отторжения или остракизма, также часто побуждают нас защищаться от возможного ущерба и избегать социального взаимодействия (Goossens, 2018; Hawkley & Cacioppo, 2010).
Одним из факторов развития хронического одиночества, описанных в психологической литературе, является наличие когнитивных искажений, в результате которых одинокие люди интерпретируют социальные ситуации таким образом, что в результате остаются одинокими. Согласно модели одиночества, разработанной Hawkley & Cacioppo (2010), одинокие люди более бдительны и чувствительны к сигналам социальной среды, угрожающим их чувству собственного достоинства. Эта бдительность, в свою очередь, приводит к когнитивным искажениям, проявляющимся в тенденции больше запоминать негативные социальные взаимодействия и ожидать их возникновения. Эти искажения восприятия часто действуют как самосбывающееся пророчество, так что человек действительно испытывает больше негативных социальных взаимодействий и учится воспринимать социум как опасность. Эти переживания вызывают у него негативные эмоции, такие как враждебность, фрустрация, грусть, стресс и тревожность. Другие исследователи предполагают, что одинокие люди чаще склонны винить себя в социальных неудачах и практикуют поведение, повышающее риск социального отторжения. Таким образом, утверждают они, создается негативный цикл, в котором одиночество и социальное неприятие усиливаются и подпитывают друг друга (Anderson, Horowitzk & French, 1983).
Наряду с психологическими объяснениями, основанными на предположении, что одиночество является личным опытом, сосредоточенном в индивидууме, в последние годы появились социолого-антропологические исследования, стремящиеся осмыслить одиночество в более широком социокультурном контексте. Данная литература предполагает, что социальный дискурс одиночества выявляет противоречивые ожидания и парадоксы, существующие в глобализированной западной культуре, которая, с одной стороны, освящает личные достижения и индивидуализм, а с другой стороны, осуждает проявления одиночества и видит в них свидетельство личной несостоятельности. и позор (Вайс, 1973). Она предлагает сместить акцент с индивидуального аспекта переживания одиночества на процесс навешивания ярлыков, при котором определенные люди и группы отмечаются как одинокие, как часть социальной идеологии исключения (см., например: (Lahad, 2017; Yodovich & Lahad, 2018). ) Беспокойство по поводу одиночества и стигматизации, которое оно несет, особенно сильно выражено у молодых людей, стремящихся найти свое место в группе сверстников и самоопределиться через нее. Недаром подростки сообщают, что они прикладывают много усилий, чтобы скрыть свое одиночество и внешне притворяются счастливыми, успешными и хорошо социализированными (British Red Cross and Co-op Foundation). С этой точки зрения главной проблемой является не само одиночество, а стыд, сопровождающий переживание одиночества и опосредованный культурой.
Влияние одиночества на физическое и душевное здоровье
Длительное одиночество связано с различными проблемами со здоровьем и может нарушать разнообразные психологические и физиологические функции. Установлено, что одиночество связано с чувством подавленности, грусти, гнева, скуки и симптомами депрессии (Perlman & Peplau, 1998). Одиночество и депрессия, по-видимому, усиливают и подпитывают друг друга, так что продолжительное одиночество вызывает депрессивные симптомы, которые затрудняют создание и поддержание социальных связей и, как следствие, усиливают чувство одиночества (Hawkley & Cacioppo, 2010). Эти ситуации в крайних случаях могут спровоцировать суицидальные мысли и даже привести к суицидальному поведению (Perlman & Peplau, 1998).
Также было установлено, что дети и молодые люди, испытывающие одиночество на постоянной основе, с трудом приспосабливаются к школе, демонстрируют более низкие успехи в учебе, чаще участвуют в преступлениях и актах вандализма, чаще употребляют алкоголь и наркотики (Asher & Paquette, 2003; Wentzel, 1999). Кроме того, исследователи обнаружили, что одиночество связано с нарушением повседневных когнитивных и поведенческих функций. Например, в эксперименте, проведенном в лабораторных условиях, в котором некоторых испытуемых заставляли поверить в то, что в будущем они будут одиноки, выяснилось, что в результате эти испытуемые склонны вести себя более агрессивно и потреблять больше продуктов, способствующих ожирению, по сравнению с контрольной группой. (Baumeister, DeWall, Ciarocco & Twenge, 2005). В свете вышесказанного исследователи предположили, что мысли об одиночестве вызывают у людей постоянное напряжение, истощающее их психологические ресурсы и ослабляющее их способность регулировать эмоции и откладывать удовлетворение (Baumeister et al., 2005; Hawkley & Cacioppo, 2010).
В дополнение к описанным психологическим и поведенческим последствиям было обнаружено, что люди, испытавшие в детстве социальную изоляцию , во взрослой жизни страдали от длинного списка проблем со здоровьем, включая хроническую усталость, проблемы со сном, хронические боли, гипертонию, повышенный уровень холестерина, подверженность сердечным заболеваниям, гормональный дисбаланс, ожирение и снижение эффективности иммунной системы (Hawkley & Cacioppo, 2010; Jaremka et al., 2013). Кроме того было установлено, что взрослые, испытывающие одиночество, гораздо больше подвержены риску снижения когнитивных функций, деменции и болезни Альцгеймера в пожилом возрасте (Newall, Chipperfield, Bailis & Stewart, 2013). Эти выводы вызывают особое беспокойство в свете данных, свидетельствующих о том, что одинокие дети, как правило, вырастают одинокими взрослыми (Cacioppo, Hawkley, & Berntson, 2003). В результате этих влияний на психическое и физическое здоровье некоторые исследователи даже предлагают признать одиночество фактором риска смертности (Newall et al., 2013).
Одиночество на фоне ковидокризиса
Кризис, вызванный пандемией коронавируса, поразивший мир в прошлом году, привел к значительному скачку уровня одиночества, особенно среди молодежи и пожилых людей, которые с самого начала были более уязвимы для этой проблемы. Организации психиатрической помощи в Израиле сообщают об увеличении числа запросов от населения, касающихся одиночества, и утверждают, что это одно из серьезных последствий коронакризиса (Arzi and Sebag, 2020).
Психолого-педагогическая служба Министерства образования также сообщила о получении более 50 000 запросов с марта 2020 года в связи с тяжелым эмоциональным состоянием детей, из которых 13 261 запрос касался одиночества и печали (Arzi and Sebag, 2020; Bronstein, 2020). В новом исследовании, проведенном Бен-Арье, Бруком и Фаркашем (2020 г.) от имени Института Харув, рассматривались чувства и взгляды 654 детей в возрасте 10–16 лет на фоне ковидокризиса. Исследование показало, что у детей, принявших в нем участие, усилились негативные чувства стресса, одиночества, грусти, беспокойства, неуверенности и скуки по сравнению с предыдущим годом. Исследователи утверждали, что причины этого связаны с переживаниями детей по поводу здоровья и финансовых проблем, пониженным чувством безопасности в ближайшем окружении и отсутствием стабильной образовательной среды.
Исследователи также предположили, что закрытие системы образования в рамках ограничений социального дистанцирования оказало широкомасштабное влияние на социальную жизнь всех детей и молодежи в Израиле, поскольку помимо передачи знаний и навыков, образовательные учреждения способствуют социализации в среде сверстников и являются благодатной почвой для развития социальной идентичности и социальных навыков (см. также: Witkow & Fuligni, 2010).
При невозможности проведения общественных мероприятий в рамках образовательных учреждений и различных неформальных организаций (таких как молодежные движения, кружки и секции, игры на свежем воздухе) социальная жизнь детей и подростков была ограничена виртуальным пространством и соцсетями. Выяснилось, что использование соцсетей и онлайн-общения оказывает на детей противоречивое влияние в плане одиночества. С одной стороны, это позволяет им поддерживать социальные связи и быть частью социальных онлайн-сообществ, и поэтому многие молодые люди считают, что это может помочь уменьшить чувство одиночества (British Red Cross and Co-op Foundation). С другой стороны, оказывается, что использование соцсетей не обязательно включает в себя социальные взаимодействия. Например, исследование, проведенное Институтом Харув, показывает, что 8,63% детей используют социальные сети большую часть дня , но только 5,44% из них посвящают этот период времени общению с людьми (Бен-Арье, Брук и Фаркаш, 2020).
Другое исследование, посвященное влиянию кризиса, вызванного коронавирусом, на опыт одиночества детей и молодых людей, показало, что больше всего пострадали от кризиса те дети, у которых и в обычные времена было меньше друзей, и им же было труднее формировать отношения онлайн в периоды самоизоляции (Когот, Сабато и Абрахам, 2020).
Исследователи предполагают, что эти дети, которые в обычные времена участвуют в обязательных мероприятиях и общаются со сверстниками, в этот период могут быть исключены из социальных онлайн-встреч и сильнее ощущать одиночество. Значительное число этих детей принадлежит к семьям новых репатриантов из Эфиопии и бывшего Советского Союза, которым, помимо языковых трудностей и культурных различий, во многих случаях приходится сталкиваться с нехваткой ресурсов, ограниченными системами поддержки и низкой доступностью профессиональных общественных услуг.
Способы борьбы с проблемой одиночества среди детей и подростков и интервенционные программы
Программы вмешательства, направленные на решение проблемы одиночества, направлены на то, чтобы помочь молодым людям и взрослым, переживающим одиночество, принять новые когнитивные и поведенческие модели, которые помогут им выбраться из замкнутого круга одиночества, а также предоставить им системы поддержки сообщества и социальные рамки для которым они могут принадлежать (Masi et al., 2010; McWhirter, 1990). McWhirter (1990) предполагает, что эти интервенционные программы помогают одиноким людям бросить вызов автоматическим и иррациональным предположениям, касающимся их восприятия себя и других, уменьшить чувство вины за свое одиночество и усилить чувство контроля над своей жизнью.
Из литературных источников следует, что создание и укрепление общинных структур имеет решающее значение для снижения чувства одиночества. Исследование, проведенное в Великобритании среди 2000 молодых участников, показало, что 61% из них считают совместные занятия, основанные на общих интересах, наиболее эффективным решением проблемы одиночества, а 43% из них считают, что онлайн-сообщества также могут помочь смягчить одиночество. (British Red Cross and Co-op Foundation). Исследования программ краткосрочного вмешательства, предназначенных для укрепления чувства принадлежности учащихся из неблагополучных групп меньшинств, показывают, что эти программы помогли улучшить самочувствие учащихся, их самооценку, их удовлетворенность школой и их академические достижения. ((Walton & Cohen, 2007, 2011; Colón García, 2017). Также выяснилось, что чувство принадлежности играет огромную роль во внутреннем мире молодых людей и взрослых с ограниченными возможностями (см., например: Strnadová et al., 2018) и положительно связано с личным благополучием и способностью преодолевать социальные барьеры (Carter, 2016; Daley, Phipps & Branscombe, 2018).
Особенно интересные результаты вытекают из исследований, проведенных среди сообществ глухих и аутистов. Они показывают, что принадлежность к сообществу, основанному на общем опыте и интересах, помогает людям с инвалидностью культивировать позитивное восприятие своей инвалидности, чувствовать гордость за себя и легитимацию быть самими собой и оставаться частью общества (Гиль, Шоам и Шели 2016).
список источников
ארזי, ט. וסבג, י. (2020). הגברת מצבי הסיכון של ילדים ובני נוער נוכח משבר הקורונה. ירושלים: מאיירס-ג'וינט-ברוקדייל.
בן-אריה, א., ברוק, ש. ופרקש ח. (2020). תפיסות ותחושות של ילדים ובני נוער בישראל בנוגע לווירוס הקורונה וחייהם האישיים. ירושליים: מכון חרוב.
ברונשטיין, ד. (2020). ארגוני הסיוע הנפשי: "המחלה האיומה ביותר של המשבר הנוכחי היא תחושת הבדידות". עיתון ישראל היום. נדלה מתוך:https://www.israelhayom.co.il/article/793025
גיל, ר. שהם, ש. ושלי, ס. (2016). הבניית זהות תרבותית חיובית בקהילות של אנשים עם מוגבלות. בתוך: ש. מור, נ. זיו, א. קנטר, א. איכנגרין, ונ. מזרחי (עורכים) לימודי מוגבלות: מקראה (עמ' 164-172). רעננה: מכון ון ליר והקיבוץ המאוחד.
זק"ש, ד., ג'ראסי, ר. ושרויאר, נ. (2014). הסביבה כמאפשרת או כמעכבת השתתפות (ביטוח לאומי מוגבלות והשתתפות של אנשים עם מוגבלות בישראל. אוניברסיטת חיפה והמוסד לביטוח לאומי.
עשת, י. (2020). הרהורים על התבודדות, יחד וטבע. פסיכואקטואליה (אפריל), 17-21.
קוגוט, פ. סבטו, ח. ואברהם, י. (2020). בדידות, קשרים וירטואליים ונכונות לעזור בקרב ילדים בתקופת הקורונה. ירושלים: האוניברסיטה העברית.
Anderson, C. A., Horowitz, L. M., & French, R. D. (1983). Attributional style of lonely and depressed people. Journal of Personality and Social Psychology, 45(1), 127.
Asher, S. R., & Paquette, J. A. (2003). Loneliness and peer relations in childhood. Current Directions in Psychological Science, 12(3), 75-78.
Baumeister, R. F., & Leary, M. R. (1995). The need to belong: desire for interpersonal attachments as a fundamental human motivation. Psychological bulletin, 117(3), 497.
Baumeister, R. F., DeWall, C. N., Ciarocco, N. J., & Twenge, J. M. (2005). Social exclusion impairs self-regulation. Journal of personality and social psychology, 88(4), 589.
Bauminger, N., & Kasari, C. (2000). Loneliness and friendship in high‐functioning children with autism. Child development, 71(2), 447-456.
Berlin, L.J., Cassidy, J. & Belsky, J. (1995). Loneliness in young children and infant-mother attachment: A longitudinal study. Merrill Palmer Quarterly, 41, 91-103.
Betts, L.R. & Bicknell A.S.A. (2011). Experiencing Loneliness in Childhood: Consequences for Psychosocial Adjustment, School Adjustment, and Academic Performance. In Bevinn, S.J. (ed), Psychology of loneliness (pp.1-28). Nova Science Publishers
Bond, B.J. (2011). Sexual Alienation: A Review of Factors Influencing the Loneliness of Gay, Lesbian, and Bisexual Adolescents. In Bevinn, S.J. (ed), Psychology of loneliness (pp.123-136). Nova Science Publishers.
British Red Cross and Co-op Foundation. Barriers to belonging: An exploration of loneliness among people from Black, Asian and Minority Ethnic backgrounds. retrived from: https://www.redcross.org.uk/about-us/what-we-do/we-speak-up-for-change/barriers-to-belonging
Cacioppo, J. T., Hawkley, L. C., & Berntson, G. G. (2003). The anatomy of loneliness. Current directions in psychological science, 12(3), 71-74.
Carter, E. W. (2016). A place of belonging: Research at the intersection of faith and disability. Review & Expositor, 113(2), 167-180.
Colón García, A. (2017). Building a sense of belonging through pedagogical partnership. Teaching and Learning Together in Higher Education, 1(22), 1-5.
Co-op Foundation. All our emotions are important: Breaking the silence about youth loneliness. retrived from: https://www.coopfoundation.org.uk/youth/all-our-emotions-research/
Daley, A., Phipps, S., & Branscombe, N. R. (2018). The social complexities of disability: discrimination, belonging and life satisfaction among Canadian youth. SSM-population health, 5, 55-63.
Ernst, J. M., & Cacioppo, J. T. (1999). Lonely hearts: Psychological perspectives on loneliness. Applied and preventive psychology, 8(1), 1-22.
Galanaki, E. (2004). Are children able to distinguish among the concepts of aloneness, loneliness, and solitude? International Journal of Behavioral Development, 28, 435-443.
Gilmore, L., & Cuskelly, M. (2014). Vulnerability to loneliness in people with intellectual disability: An explanatory model. Journal of Policy and Practice in Intellectual Disabilities, 11(3), 192-199.
Goossens, L. (2018). Loneliness in adolescence: Insights from Cacioppo's evolutionary model. Child Development Perspectives, 12(4), 230-234.
Hawkley, L. C., & Cacioppo, J. T. (2010). Loneliness matters: A theoretical and empirical review of consequences and mechanisms. Annals of behavioral medicine, 40(2), 218-227.
Hazan, C. & Shaver, P.R. (1987). Romantic love conceptualized as an attachment process. Journal of Personality and Social Psychology, 52, 511-524.
Jaremka, L. M., Fagundes, C. P., Glaser, R., Bennett, J. M., Malarkey, W. B., & Kiecolt-Glaser, J. K. (2013). Loneliness predicts pain, depression, and fatigue: understanding the role of immune dysregulation. Psychoneuroendocrinology, 38(8), 1310-1317.
Killeen, C. (1998). Loneliness: an epidemic in modern society. Journal of advanced nursing, 28(4), 762-770.
Lahad, K. (2017). Facing the horror: Becoming an “old maid”. In A table for one. Manchester University Press.
Masi, C. M., Chen, H. Y., Hawkley, L. C., & Cacioppo, J. T. (2011). A meta-analysis of interventions to reduce loneliness. Personality and Social Psychology Review, 15(3), 219-266.
McWhirter, B. T. (1990). Loneliness: A review of current literature, with implications for counseling and research. Journal of Counseling & Development, 68(4), 417-422.
Newall, N. E., Chipperfield, J. G., Bailis, D. S., & Stewart, T. L. (2013). Consequences of loneliness on physical activity and mortality in older adults and the power of positive emotions. Health Psychology, 32(8), 921.
Papoutsaki, K., Gena, A., & Kalyva, E. (2013). How do children with mild intellectual disabilities perceive loneliness?. Europe's Journal of Psychology, 9(1), 51–61.
Perlman, D., & Peplau, L. A. (1998). Loneliness. Encyclopedia of mental health, 2, 571-581.
Stoeckli, G. (2009). The role of individual and social factors in classroom loneliness. The Journal of Educational Research, 103, 28-39.
Strnadová, I., Johnson, K., & Walmsley, J. (2018). “… but if you're afraid of things, how are you meant to belong?” What belonging means to people with intellectual disabilities?. Journal of Applied Research in Intellectual Disabilities, 31(6), 1091-1102.
Victor, C. R., & Yang, K. (2012). The prevalence of loneliness among adults: a case study of the United Kingdom. The Journal of psychology, 146(1-2), 85-104.
Walton, G. M., & Cohen, G. L. (2007). A question of belonging: race, social fit, and achievement. Journal of personality and social psychology, 92(1), 82-96.
Walton, G. M., & Cohen, G. L. (2011). A brief social-belonging intervention improves academic and health outcomes of minority students. Science, 331(6023), 1447-1451.
Weiss, R.S. (1973) Loneliness: The Experience of Emotional and Social Isolation. Cambridge, MA: MIT Press.
Wentzel, K. R. (1999). Social-motivational processes and interpersonal relationships: Implications for understanding motivation at school. Journal of Educational Psychology, 91(1), 76-97.
Witkow, M. R., & Fuligni, A. J. (2010). In‐school versus out‐of‐school friendships and academic achievement among an ethnically diverse sample of adolescents. Journal of Research on Adolescence, 20(3), 631-650.
Yodovich, N., & Lahad, K. (2018). ‘I don’t think this woman had anyone in her life’: Loneliness and singlehood in Six Feet Under. European Journal of Women's Studies, 25(4), 440-454.